Литературная династия : к 80-летию Бориса Николаевича Блинова : биобиблиографический указатель / Мурманская государственная областная универсальная научная библиотека ; составитель Михайлова Е. Р. ; редколлегия: Вовк О. С. (председатель) [и др.]. - 2-е изд., доп. - Мурманск : МГОУНБ, 2020. - 63 с. : ил., цв. ил., портр. - (Серия биобиблиографий "Писатели Земли Кольской")

7 Детали у нее подчас говорящие. Чего стоит описание похода героини, за которой (сразу за спиной), разумеется, автор, в парикмахерскую. И — нет зеркала! Не было зеркал в тогдашнем, измученном беспрестанными бомбежками, многострадальном, едва живом Мурманске! Вот такая она — лучшая проза Александры Хрусталевой (это, в первую очередь, повесть «Здесь мой причал», последующие ее вещи видятся мне ее продолжением). Живая. Обжигающая. Она ничего не придумывала и, в сущности, создала документальную летопись семьи Блиновых-Хрусталевых, за которой — судьба страны, судьба Мурманска, судьба флота и судьба женщины на флоте. Уникальный документ. Есть ли другой такой в нашей литературе? Не знаю. Не уверен. Только Мурманск и ни шага в сторону Я когда-то спросил у Бориса Николаевича Блинова, повлияли ли на их писательскую судьбу родители? Ответ был мгновенный и неожиданный: - Это скорее мы на них повлияли. Раньше всех ведь у нас Коля начал писать… Он меня поддерживал в первую очередь. Его не отпустили в Литинститут. Только вольнослушателем ходил на семинар Бориса Бедного. Но на судьбу вообще, конечно, повлияли, как и родной город — Мурманск. - Для меня совершенно четко было, что жизнь моя будет связана с морем. И трагедия была, когда меня в море не пустили из-за плохого зрения… Но помог Бородулин. Это сказалось на моей морской жизни. Меня, как на подносе из кабинета в кабинет… Бородулина ослушаться никто не смел. А, когда вошел я в эту жизнь, это – абсолютный праздник. Ни семьи, ни девочек, ничего не надо. Только – море! Что же до литературы, то начало было ранним. - Даже стихи были. Я работал в кочегарке при политехе. Брат пришел. Я ему показал… Он так посмотрел снисходительно, сказал: «Хорошо, но мало…» Но что-то зудело внутри. На 2 курсе поехал на целину. После целины я написал «Три килограмма яблок». Отдал в «Молодой ленинградец». Прочитала Вера Панова. Сказала: «Свежо написано, можно печатать, но очень пессимистический конец, и либеральный тон проскальзывает… Надо доработать!» Но я-то считал тогда, что ни одного слова менять нельзя. Альманах? Какое там «доработать» - здесь же всё голос сердца. Лет пять до первой публикации прошло… А потом «Вершину Ян-Майена» опубликовал «Север». Тот самый кадр «У меня есть брат Борис. Он сейчас плавает на одной из баз тралфлота и, грешный человек, тоже пописывает. В очередное свое возвращение из дальних странствий он собирается принести Вам свои труды. Мы можем сделать сборник вместе с ним. В общем, меня устраивает любая композиция, которая устроит издательство... Напишите, пожалуйста, о Ваших соображениях на этот счет.