175 / 226
174
огромное дарование, его талант и его
правоту»
.
Подобные чтения хороши не только тем,
что участники их познают что
-
то новое
в жизни и творчестве человека, которому они
посвящены,
но
обогащаются
еще
и общением друг с другом.
Евгений Малыгин, адвокат из Санкт
-
Петербурга, благодаря которому вышла
книга докладов по
II
Балашовским чтениям,
рассказал присутствующим притчу о семи
слепых, которым для изучения были даны
части слона и которые в конце концов
перессорились, отстаивая, у кого из них часть
главнее. Так же нельзя, говоря о творчестве
Балашова, спорить, выискивая в нем что
-
то
более важное: писатель он или историк,
фольклорист или ученый, поэт или
философ, а может, художник или резчик по
дереву. Если в человеке все это органично
уживалось, дополняя одно другим, то и все
важное
,
и обо всем можно говорить на
высоком уровне, не умоляя одного таланта
перед другим.
Алексей Пшанский в статье «Без
пьедесталов и трибун»
писал: «…глубина
исследований и творчества Балашова не
только позволяет, но и предполагает более
серьезный и научный к ним подход. Однако
,
с точки зрения научных конференций
и чтений личность Балашова –
учитывая тем
более серьезность тематики его творчества
и активную гражданскую позицию –
выглядит несколько однобоко: большой
писатель, горячий публицист, «ум, честь и
совесть»
и прочее в том же роде. А ведь он
был
еще
и
человеком
–
ярким,
увлекающимся и, как всякий талант,
разносторонним. Что вполне подтверждает
великое
многообразие
его
интересов
и умений и решительность, с которой он сам
себе устраивал повороты судьбы…»
Чтобы
избежать
нежелательных
столкновений
мнений,
устроители
Балашовских чтений решили темой
IV
взять
«Д.М.Балашов –
историк и литератор»
.
От Мурманска с докладами ехали на этот раз
мы с Валентиной Евгеньевной Кузнецовой,
заведующей Есенинским музеем Областной
детско
-
юношеской библиотеки и были
настроены на серьезный разговор о личности
писателя в литературном историческом
жанре.
Тем более, что и Ольга Николаевна
Балашова по телефону сообщала, что их
писательская организация собирается всем
преподнести урок проведения подобных
чтений, что приглашены многие известные
московские
писатели,
что
очень
обнадеживало. Но по приезду в Новгород,
узнаем, что москвичей не будет совсем, зато
с докладом выступит доцент кафедры
русской
литературы
Тверского
государственного университета Александр
Юрьевич Сорочан и новгородские писатели:
Вячеслав Анатольевич Кошелев, и Сергей
Владимирович
Иванов.
Уже
в
день
конференции
из
Санкт
-
Петербурга
подъезжает и Александр Иванович Субетто,
академик,
доктор
философских
и экономических наук, участвующий в этих
конференциях со
II
чтений.
Чтения проходили в Центре Сороки при
НовГУ им. Я.Мудрого. Первому слово для
выступления было предоставлено доценту
А.Ю.Сорочану. И
хотя темой его доклада
была
«Господин
Великий
Новгород
и традиции русской исторической прозы»
,
он первым затронул в нем образ Марфы
-
посадницы, который затем
станет символом
IV
чтений. Цитирую: «Только поэтому и то,
не понимаючи его величия исторической
личности, можно было воображать себе
Марфу какой
-
то юной республиканкой, но
она была просто богатая, умная купчиха,
защищала именно свое богатство от хищения
Москвой. Посему, не обеляя Иоанна, историк
позволил себе обрушиться на Борецких,
отойти раз и навсегда от принятого
карамзинского
канона
в
русской
историографии». И что бы уже дальше не
говорилось докладчиком, бунтарский дух
Марфы Борецкой точно повис в воздухе.
И стоило выйти к трибуне В.А.Кошелеву,
у которого доклад полностью был посвящен
этому образу и назывался «Д.М.Балашов
и Марфа Борецкая», как в форточку влетела
синичка, точно душа Марфы, и уселась на
портрет Балашова. Оглядела зал, сделала
несколько скачков по портрету, посидела
минуту
-
другую и вылетела. Профессор
привел
целый
список
писателей,
обращавшихся в своем творчестве к образу
Марфы
-
посадницы, и когда дошел до поэмы
Сергея Есенина, сказал: «Образ непокорной
новгородской посадницы Есенин вывел, как
бунтарский дух русского народа, присущий